Ещё в 2014 Елена Трегуб покинула собственную компанию «Global Education Leadership» в Вашингтоне и вернулась работать в Украину. Здесь она присоединилась к команде молодых реформаторов Министерства экономики и стала руководительницей департамента координации международной помощи. Мы поговорили о том, наблюдала ли Елена Трегуб гендерную дискриминацию на государственной службе, почему для женщинам строить карьеру в Украине легче, чем в США, и как опека за ребёнком делает человека лучше.
Справка о Елене Трегуб:
Училась в венгерском Центральноевропейском университете и в американской школе дипломатии и права «Флетчера».
- Была зарубежной корреспонденткой «УНИАН» и «Kyiv Post» в США, а также представительницей «The New York Times» в Киеве.
- Работала в ООН в Нью-Йорке, преподавала в американских университетах.
- Стала первой представительницей «Global Shapers» из Украины, которая принимала участие во Всемирном экономическом форуме в Давосе (2012).
- В министерстве экономики работает над созданием единого центра по привлечению внешней помощи для Украины.
-Елена, Вы вошли в сотни самых успешных женщин 2015 года по версии журнала «Новое время». Что помогло Вам стать такой в свои 32 года?
То, что я всегда ориентируюсь на цель, а ещё имею широкий круг интересов: интересует меня и бизнес, и международные отношения. Кроме того, долго работала за границей, поэтому осталось много контактов в Европе и США. При этом всегда интересовалась тем, что происходит в Украине, и пыталась помочь ей стать более приятной страной для жизни, куда хотелось бы вернуться. Думаю, за то, что я была нацелена на такие высокие цели, меня и выделили в обществе.
-Приходилось ли Вам быть дискриминированной на теперешней должности?
Я работаю в Кабмине полтора года, с гендерной дискриминацией не сталкивалась, ни разу не слышала сексистского комментария. Возможно, это из-за того, что позиционирую себя как профессионалку, тогда уже безразлично, какого ты гендера, люди воспринимают тебя не как женщину, а как личность.
И за то, что у меня нет никаких связей с политической элитой в Украине, меня ущемляли по-другому: пытались отстранить от принятия решений. Это происходило тогда, когда политики не были уверены, что я приму решение в их пользу. В Кабмине действует принцип семейно-кумовских отношений, когда человек ценится не за то, какой он профессионал. Конечно, я часто была дискриминирована на этой работе за то, что я человек извне.
-Насколько соблюден гендерный баланс в Министерстве экономики?
На исполнительном уровне женщин примерно 80%. Мужчины не выживают в таких условиях: работы очень много, а адекватной оплаты труда нет. А уже на уровне менеджмента – директоров, заместителей – мужчин и женщин почти поровну. Кстати, в Министерстве экономики под руководством Абромавичуса почти все заместители были женщины.
-Почему так?
Мы разговаривали об этом с министром, он сказал, что нанимает людей по профессиональным качествам. Хотел привлечь ответственных работников, которым, по его мнению, являются женщины. А у мужчин больше эго, и с ними могут возникать непредвиденные моменты.
-Приходилось ли Вам лично видеть дискриминацию политиков в управлении государственными делами?
Бывает, на заседаниях я наблюдаю: когда говорит мужчина, то его воспринимают более авторитетно. В обществе ещё существует такое предубеждение: когда говорит женщина, к этому могут относиться менее серьёзно, чем когда говорит мужчина.
-Из Вашего опыта, насколько легко женщине совместить карьеру с материнством ?
В рейтинге Всемирного экономического форума в Давосе 2015 года Украина по показателю гендерного неравенства занимает 67 место из 145 стран, то есть она где-то посередине. Нас опережают страны Скандинавии, США и Великобритания. Я знаю рынок труда в Нью-Йорке, Вашингтоне и Лондоне, на рынке труда там жёсткая конкуренция, в которой выживают прежде всего женщины без детей, а матери являются дискриминированными. Именно поэтому у многих людей тех стран существует стереотип: если хочешь быть успешной в карьере, забудь о семье до 40 лет.
На том же давосском экономическом форуме я общалась с другими молодыми женщинами со всего мира, которых форум отобрал как молодых лидеров, и была не единственной матерью. Знаю, что и сейчас большинство этих активисток без детей.
То, что я совместила материнство и карьеру, – особенность украинской ментальности. Ибо хотя по индексу гендерного неравенства Украина отстает от западных государств, но на практике права женщины с детьми здесь законодательно обеспечены лучше, чем, например, в Америке, где нет ни общего доступа к медицине, нет понятия оплачиваемого декретного отпуска.
Кроме этого, у украинского работодателя отношение к женщине с детьми более лояльное. Это объясняется тем, что с экономической точки зрения в Украине нет жёсткой конкуренции за рабочие места, рынок труда не очень привлекательный, а зарплаты небольшие.
Снисходительность работодателя к матерям с детьми я объясняю не только экономическими факторами, но и культурными. Наше общество хорошо принимает женщину с ребёнком благодаря левым идеям, которые просочились из времён СССР: можно быть и матерью, и хорошим работником одновременно. Тем более, если есть система с законодательной базой и инфраструктурой, которая защищает право женщины на материнство, как и право мужа на отцовство.
-Дискриминировали ли Вас из-за беременности или материнства?
В своей жизни имела два таких случая: один в США, другой в Великобритании. Первый случился с международной неправительственной организацией в Нью-Йорке. Я была беременна и, в соответствии с американским законом, могла иметь максимум два месяца декрета. Но у меня была психологическая потребность побыть с ребенком после рождения дольше, и я об этом открыто сказала. Как только об этом узнала моя руководительница, она решила, что не хочет иметь дело с беременной работницей. Да, это была элементарная дискриминация. И хоть я человек, ориентированный на карьеру, но как женщина я имела право насладиться материнством. Но в Америке - это привилегия, а не право. Хорошо, что в Украине это право удовлетворяется. Американский закон более жёсткий, поэтому, когда у меня родился первый ребёнок, я сознательно отказалась от работы. Декрет немного притормозил мою карьеру, но я ни на минуту не жалею, что взяла тогда паузу.
Другой случай произошел, когда устраивалась на работу в лондонский офис самой престижной в мире консалтинговой компании. Я прошла все этапы собеседований, меня почти утвердили, однако мужчины, которые принимали на работу, узнали, что я беременна и имею четырёхлетнего ребёнка. Они говорили: «Посмотри на нас, мы 40-летние холостяки. Эта работа занимает много времени, ты будешь путешествовать в течение недели и лишь в пятницу будешь дома». На мой вопрос о том, есть ли у них работа для женщин с маленькими детьми, они ответили отрицательно. Впоследствии прислали формальный ответ, что я вполне подхожу для их компании по аналитическим способностям, но не прохожу по психологическим характеристикам. Они советовали мне не работать в таком жёстком бизнесе, а лучше выбрать сферу благотворительности или неправительственную организацию. Так я была дискриминирована второй раз.
Однако оба эти случаи можно трактовать не как дискриминацию, а как жёсткие требования западного рынка, где нужен работник, который на 100 % отдается работе и приносит компании больше прибыли. Это зависит от того, с какого угла вы на это смотрите, по каким принципам, вы считаете, должно быть организовано общество.